Лисина. Развитие познавательной активности детей в ходе общения со взрослыми и сверстниками

РАЗВИТИЕ ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ АКТИВНОСТИ
ДЕТЕЙ В ХОДЕ ОБЩЕНИЯ СО ВЗРОСЛЫМИ И
СВЕРСТНИКАМИ1

Более десяти лет в лаборатории психологии детей раннего и дошкольного возраста проводится изучение влияния общения на развитие познавательной активности ребенка. Цель нашей статьи — изложить результаты, полученные в ходе исследования. Однако предварительно нужно уточнить понятия, которыми мы оперируем.

1. Понятие познавательной активности

Активность. Понятие «активность» примерно одинаково часто применяется в психологии и смежных науках для обозначения трех неодинаковых явлений: 1) определенной,

конкретной деятельности индивида, в романских и англо-германских языках для двух разных русских терминов — деятельность и активность — существует только один термин (например, в английском языке — activity), 2) состояния, противоположного пассивности, но это не обязательно актуальная деятельность, а может быть, всего лишь готовность к деятельности, состояние близкое к тому, что обозначается терминами алертность, уровень бодрствования, и, наконец, 3) для обозначения инициативности, или явления, противоположного реактивности: в этом случае подчеркивается тот факт, что субъект действовал по своему почину, внутренне вовлеченно, а не реагировал бездумно, подобно машине.

Итак, активность — деятельность, активность — готовность к деятельности и активность — инициативность. В выделенных трех вариантах (а их, бесспорно, намного больше) при существенных различиях есть и общая часть: та, где они взаимно перекрываются. Общим, совпадающим является указание на наличие энергии и ее мобилизованность. Когда психологи употребляют термин «активность» без всяких дополнительных определений, они обычно имеют в виду как раз центральный энергетический заряд, кроющийся в обозначаемых им вариантах явлений. Поэтому синонимом «активности»— выступают такие словосочетания, как «умственная энергия» (Ч. Спирмен), «нервно-психическая энергия» (А. Ф. Лазурский). Понимаемая таким образом активность естественно рассматривается как «генеральный фактор одаренности» и важная «основа классификации личностей» (см. 22; 250—251).

В советской психологии активность постоянно связывают с деятельностью, а в структуре деятельности — прежде всего с таким ее звеном, как потребность. Так, в работах А. М. Матюшкина мы читаем о потребностях как «внутренних источниках активности» (28; 31). Тесная связь активности с потребностями деятельности обусловливает и их неразрывную связь с эмоциональными переживаниями. В. С. Юркевич справедливо отмечает, что при всем разнобое в определении потребностей подавляющее большинство авторов (она упоминает Б. Г. Ананьева, Л. И. Божович, В. С. Мерлина и др.) соглашаются, что потребность — это «нужда человека, отражаемая им в форме эмоционально окрашенного переживания» (41; 4). Следовательно, активность

рождается из состояния, имеющего насыщенный эмоциональный тон. Но этим дело не кончается. «Удовлетворение всякой потребности — любой — обязательно сопровождается радостью, удовольствием, положительными эмоциями», — отмечает далее В. С. Юркевич (41; 32). Не случайно возник даже специальный термин — «эмоциональная активация» (8), где эмоциональные переживания усматриваются как неотъемлемое условие успешной мыслительной деятельности человека и в то же время интерпретируются не традиционно, как реакция субъекта на достижения в решении задач, а по-новому, как способ его активации в ходе размышлений. Не случайно в недавно опубликованном сборнике «Психологические исследования интеллектуальной деятельности» (35) целый ряд статей посвящен проблеме интеллектуальных эмоций.

Согласно Г. М. Бреславу, такие эмоции соотносятся с действиями в уме, и более точно называть их «умственными эмоциями» (6; 65). Содержательно раскрывает существо и функции умственных эмоций И. А. Васильев. Они не только возникают в ходе мышления, но и направляются на сам мыслительный процесс, «соотносятся с отдельными его фазами. Именно такая направленность и определяет возможность эмоциональной регуляции мыслительной деятельности» (7; 56). Тесная связь активности человека с эмоциями дает важный показатель в руки психолога, исследующего активность у маленьких детей.

Психическая активность. В последние два десятилетия широкое применение получил также термин «психическая активность», определяемый почти синонимически активности вообще. Так, Н. С. Лейтес, Э. А. Голубева и Б. Р. Кадыров пишут: «Под психической активностью в самом общем виде можно понимать меру взаимодействия субъекта с окружающей действительностью» (23; 114). Разнообразие и разнородность явлений, соотносимых с психической активностью, вызвали стремление исследователей разобраться с видимой пестротой фактов. Были высказаны — обобщающие предположения о том, что психическая активность есть компонент темперамента (31), а ее уровень связан с уровнем возбуждения, создаваемого в лобных структурах коры восходящими влияниями ретикулярной формации среднего мозга (32).

В последующем были выделены «некоторые» формально-динамические особенности психической активности: ...легкость пробуждения активности, ее напряженность, длительность сохранения и др.» (9; 133) иногда они формулировались немного иначе, например, как две группы признаков; 1) потребность в деятельности и 2) напряженность и энергичность самих действий (22; 251). М. В. Бодунов предпринял попытку показать структуру формально-динамических особенностей активности личности (5). Указав, что в симптомокомплекс активности личности обычно включали три основных аспекта: 1) индивидуальный темп совершения действия, 2) потребность в напряженной деятельности и 3) стремление к разнообразной деятельности, автор высказывает мнение, что активность — не единый суммарный индекс, оцениваемый по набору формально-динамических показателей, что он имеет многомерную структуру, в которой разные аспекты могут быть относительно независимыми. С помощью факторного анализа М. В. Бодунов показал устойчивую трехмерную структуру формально-динамических сторон активности, включающую скоростной, эргический (связанный с потребностью в напряженной деятельности) аспект, а также аспект, связанный с потребностью в разнообразии и новизне. Определение «психическая», присовокупляемое к существительному «активность», в приведенных выше случаях вызвано, по нашему мнению, вовсе не желанием ограничить объем понятия. Мы старались показать, что, говоря о психической активности, авторы имеют в виду примерно то же самое содержание, что и психологи, говорившие об активности вообще. Необходимость в определении «психическая» возникла, видимо, потому, что разговор о психической активности ведется в русле психофизиологического исследования, и психическая активность сопоставляется со свойством активированности. И хотя «активность» и «активированность» звучат неодинаково, различие между терминами тонкое и нуждается в дополнительном усилении.

Но что такое свойство активированности? Э. А. Голубева с сотрудниками выделила индивидуальный уровень активации — свойство активированности. В автореферате своей докторской диссертации она трактует его как «безусловно-рефлекторный баланс возбуждения и торможения, выражающийся в параметрах устойчивых характеристик разных

людей по соотношению активирующих и инактивирующих влияний в их энцефалограммах» (14; 27). Характеристиками индивидуального уровня активации в работах Э. А. Голубевой с сотрудниками служат ЭЭГ показатели: — альфа-комплекс, гармоники и амплитуда вертекс-потенциала. Перечисленные показатели рассматриваются как природные особенности отдельных людей, определяющие у них уровень активированности. Ссылаясь на данные Н. Н. Даниловой (16) и их интерпретацию Е. Н. Соколовым (38), Э. А. Голубева указывает, что «важнейшим компонентом активности является, по-видимому, ориентировочно-исследовательская деятельность. И нельзя недооценивать роль ее безусловно-ориентировочной основы — ориентировочного рефлекса как многокомпонентной безусловной неспецифической реакции организма на новизну» (15; 13).

Вместе с тем работы Э. А. Голубевой, а также Н. С. Лейтеса и их сотрудников показывают сложное отношение между природными особенностями, обусловливающими уровень активации, и психической активностью. Так, в диссертации Б. Р. Кадырова (20) выяснилась U-образная зависимость между ними, объясняемая сознательной, выработанной установкой на новизну в группе низкоактивированных лиц, которая обеспечивает достижение ими уровня высокоактивированных лиц, имеющих непосредственную тягу к разнообразию.

Исследование психической активности позволяет представить структуру активности, выделить ее отдельные аспекты, понять их связь между собой. Оно подчеркивает природную основу индивидуальных особенностей активности и одновременно свидетельствует о возможности компенсации низкой природной активации путем прижизненной выработки индивидуального стиля поведения и деятельности.

Умственная активность. Это понятие имеет более ограниченный объем, чем активность вообще или активность психическая. Его центральное ядро составляют когнитивные функции и процессы. Д. Б. Богоявленская и И. А. Петухова определяют умственную активность как «потребность в умственной деятельности» (4; 156), а у Н. С. Лейтеса мы читаем дополненную и расширенную формулировку, указывающую, что «умственная активность... во многом выражает природно обусловленную потребность в умственных

впечатлениях и умственных усилиях» (22; 252). При этом речь идет прежде всего о широкой любознательности, какими бы психологическими средствами она не реализовалась: интеллектуальными, перцептивными или даже чисто сенсорными.

Особое внимание привлекает генетический подход к исследованию умственной активности, представленный в книге Н. С. Лейтеса «Умственные способности и возраст». Автор полагает, что наряду с саморегуляцией активность — это одно из двух универсальных условий деятельности на всех уровнях «от элементарного движения до сложнейших видов творчества» (22; 251). Вместе с тем он утверждает, что «умственная активность присуща каждому здоровому ребенку» (22; 252), хотя и в разной степени. Он придает динамическим свойствам умственной активности исключительно важную роль в становлении общих способностей. Обширный материал собственных наблюдений приводит Н. С. Лейтеса к выводу о том, что «каждый большой период школьного детства — это и качественно своеобразная ступень развития активности» (22; 253). Утверждение Н. С. Лейтеса о качественном преобразовании умственной активности с возрастом представляется нам чрезвычайно продуктивным для специалистов, работающих в области генетической психологии. Нет сомнения, что оно распространяется не только на школьный возраст, о чем подробно рассказано в книге Н. С. Лейтеса, но и на все предыдущие этапы детства. Правда, в отношении первых месяцев и лет жизни соответствующая экспериментальная и теоретическая работа еще не проделана и ожидает своего часа.

Интеллектуальная активность. В последние годы часто употребляется еще более узкое понятие в ряду «активность» — психическая активность — умственная активность — понятие интеллектуальной активности. Оно обозначает только мыслительную (а не вообще когнитивную) деятельность, да еще развертывающуюся в своеобразных условиях. Выдвижение и наиболее частое использование термина связано с работами Д. Б. Богоявленской. В одной из последних публикаций, совместной с И. А. Петуховой, Д. Б. Богоявленская пишет: «Интеллектуальная активность является интегральным свойством некоторой гипотетической системы, основными компонентами (подсистемами) которой выступают интеллектуальные (общие умственные способности)

и неинтеллектуальные (прежде всего мотивационные) факторы умственной деятельности. При этом интеллектуальная активность не сводится ни к тем, ни к другим в отдельности» (4; 155). В той же книге М. Р. Гинзбург, подловивший кандидатскую диссертацию под руководством Д. Б. Богоявленской, пишет, что «интеллектуальная активность является адекватной единицей, отражающей процесс взаимодействия познавательных и мотивационных характеристик творчества в их единстве» (11; 163).

В определениях выясняется значение соединения в понятии интеллектуальной активности умственных способностей с особыми мотивами. Их характер раскрывается в других работах упомянутых выше и других авторов, где речь ведется о явлении креативности. Самым простым определением креативности нам представляются слова В. Н. Пушкина о том, что в работах Богоявленской показателем креативного уровня является попытка испытуемого создать теорию по поводу той совокупности простых задач, которые он решает в опытах. Самостоятельная постановка проблемы, отмечал В. Н. Пушкин, отличается от обычного полагания ситуативной цели переходом на тот более абстрактный уровень деятельности, который носит название обобщения. Поэтому внутреннее целеполагание, лежащее в основе высоких форм интеллектуальной активности, можно назвать обобщенным целеполаганием (36; 74—87).

Явление креативности представляет, несомненно, выдающийся интерес для психолога. И не потому, что это «главный фактор, общий для всех проявлений активной преобразующей деятельности человека» (3; 98). Оно позволяет охарактеризовать качественно, по содержанию, тот особый уровень активности, который им обозначается, в то время как до сих пор речь шла о формально-динамических аспектах активности. Думается, что содержательность характеристики активности через вскрытие способности субъекта к внутреннему, «спонтанному» целеполаганию — главная ценность феномена креативности и соответствующего понятия.

Правда, в работах по креативности пока остается невыясненным генезис этой особенности человека. В одной из статей (2) Д. Б. Богоявленская бегло замечает, что креативность не была обнаружена у дошкольников. По данным М. Р. Гинзбурга, она выше у лиц с познавательной ориентацией